Три часа в пути. Три часа бесконечной знойной безжалостно иссушенной солнцем степи. Три часа загруженная до предела людьми и вещами машина стремительно рассекает унылую желтую степную гладь, пытаясь поскорее вырваться из её цепких объятий. Утомленные скучным однообразным пейзажем путники затихли, погрузившись каждый в свои думы, а затем и вовсе задремали. Устало смотрю на плывущий в мареве асфальт и вспоминаю начало нашего пути.

Позади город Павлодар, раскинувшийся вдоль берегов быстрого неспокойного Иртыша; его кудрявые зелёные речные берега;
его наполненные влагой, пестрящие красками заливные луга. Как кадры кинофильма необыкновенно быстро все эти красоты сменились бескрайней сухой равниной.

Напоследок промелькнули башенки мусульманских могил, дымящие трубы далекого Экибастуза, белый, точно заснеженный берег соленого озера, и вот опять ничто не потревожит великой монотонности пейзажа.

- Скоро приедем, – ободряет меня водитель, – впереди майкаинский перевал, а оттуда рукой подать до Баяна.
Баян. Баянаул. Дивный оазис посреди выжженной солнцем казахской степи.
Вглядываюсь в горизонт: не показались ли в затуманенной дали заветные холмы, предвестники скорого чуда природы. Но нет, ничто не нарушает его идеальной линии.
Степь все ещё не желает отпускать своих пленников. Словно нарочно томит нас ожиданием, чтобы затем торжествующе выплеснуть перед нами всю прелесть своего сокровенного уголка; упоительной красотой насладить наши осушенные скудным пейзажем взоры, и восхищённо вздохнуть вместе с нами.

- Когда же, когда?- Устало спрашиваю себя.
И, словно услышав мои мысли, безмолвная великая равнина всколыхнулась и начала своё преображение. Дорога дальше не убегает ровной лентой за бесконечный горизонт. Она вздымается холмами, несёт нас по степным волнам, захватывает дух подъемами и спусками. Степь пробудилась, ожила, и оживила своих путников. Машина наполнилась нашими возгласами, то восторженными, то удивленными. И вот, наконец, почти в один голос мы кричим:
- Смотрите! Горы!

Впереди, потянутые серо-голубой дымкой, выросли их далёкие силуэты. Совсем скоро нам откроется удивительное место, одно из многих прекрасных творений природы, которыми богата земля, но все-таки единственное в своем роде.
- Ты знаешь, что это место обладает целительной силой? – спрашивает меня моя спутница.
- Здешние жители говорят, - продолжает она, - что степь отдала ему все свои соки. Вот, например, есть поверье, что если бездетные супруги проведут ночь в священной пещере, то они излечатся от бесплодия. И что родники, которые питают здешние озёра, дарят телу долгую молодость.
Я знаю, что о Баянаульских местах сложено немало легенд. А красоты природы, дополненные старинными преданиями, придают этому краю особое таинственное очарование.

Охваченные возбуждением, предвкушая скорое чудо, приближаемся к перевалу.

Всё. Остановка. Утомленные, но счастливые, мы высыпаем из машины.
Здесь, у подножия гор, своей безраздельной властью степь превратила нас из пленников в дорогих гостей. Заботливо раскинула над горными вершинами высокий облачный шатёр, укрыв нас от нещадного солнца, ласково коснулась волос своим лёгким свежим дыханием, наполненным ароматами трав; заиграла новыми дивными красками, милостиво открыв нам свою невиданную доселе красоту.

- Беркут! Смотрите, там беркут!
Вскидываю камеру … но, воспарив, крылатый воин не даётся мне. Как одинокий страж у входа в прекрасное царство несёт он свой дозор, не позволяя приблизиться к себе.
- Ничего, - видя мою досаду говорит спутница, – в Баяне много и более сговорчивой живности.
Верно. Потом было и всеобщее умиление пугливыми глазастыми белками; и удивление двадцатиметровыми подводными заплывами птицы Чомги (Большой поганки); и разглядывание множества насекомых, освоившихся на веранде нашего временного пристанища; и несбывшаяся надежда встретить на горной тропе архара или косулю… пусть несбывшаяся, но вдохновлявшая нас, а потому не принесшая разочарования.

- Все, выше не пойдём, - упираются женщины, - Страшно!
Хотя, наверное, можно было бы подняться ещё немного, вот на ту вершину. Тем более, что восхождение не представляет трудностей - пласты горной породы похожие на огромные каменные лепёшки наслаиваются друг на друга, устраивая на склонах нерукотворные ступени, по которым и лежит путь к вершинам Баянаула.

Остановившись на плоском каменистом уступе смотрю вниз и, словно, парю над крутыми затейливо извитыми перевалами, над утёсами и каньонами, над раскинувшейся под ногами солнечной долиной, в которой блистают чистые воды тихого Джасыбая.

Это озеро хранит родниковую свежесть и прохладу даже в самый жаркий полдень. Его голубые воды надежно сокрыты от ветров и песков вековыми каменными стенами. Словно на дне неиспитой чаши хранит степь свою драгоценную живительную влагу.

Стою на краю этой чаши, ничтожный и бренный. Пройдут годы, столетия, будет течь караван людей по этим склонам, уйдут одни, придут другие, сменятся лица, но незыблемые вечные камни будут хранить свой покой и дольше, как сохранили они для нас средневековые изваяния и наскальные рисунки, оставленные древними людьми.

Минует время но, как и сотни лет назад по баянаульским долинам, меж причудливых скал будут водить пастухи свои отары, укрываясь в тенистых пещерах от полуденного солнца.

Так же как и сегодня будут жаркие дни сменяться неожиданно холодными ночами. И с заходом солнца будут меркнуть склоны гор, пряча во мраке янтарные стволы прекрасных сосен.

На Баянаул опустится ночь такая же, как и сегодня, тихая, свежая, звёздно-лунная.

В остывшем воздухе повиснет тишина. И, так же как и я, кто-то долго будет лежать на этих теплых гладких камнях, под мерцающей звездной бездной, и совершенно счастливый, может быть, скажет:
- Господи, спасибо…

Август 2007 г. Северо-восточный Казахстан. Павлодарская область.

Карту путешествия можно посмотреть здесь.