Январь в Крыму. На черноморский брег
зима приходит как бы для забавы:
не в состояньи удержаться снег
на лезвиях и остриях атавы.
…
Квадрат окна. В горшках - желтофиоль.
Снежинки, проносящиеся мимо.
Остановись, мгновенье! Ты не столь
прекрасно, сколько ты неповторимо.

Иосиф Бродский

13:18. Время отправления нашего поезда на полуостров Крым. Спорное ощущение — путешествие в Крым сразу после новогодней ночи… Вагон наполовину пьяный, наполовину — спящий. Пялимся в окна в тщетном ожидании цветущих олеандров. В окнах — беспросветная зима и мороз, пасмурность, ветер, снег. В тамбуре нашего вагона — замороженное стекло в убегающий снежный мир. Полоски рельсов и фонари-звезды сквозь морозные узоры.

Утро. Олеандров как не было, так и нет. Есть заснеженные поля за окном… Наконец, Симферополь. Солнце… И зябковато. Но всё же — не наши –14°… Погружаемся в автобус до Ялты. К горам... За окном — калейдоскоп пейзажей. Горы вырастают впереди, подпоясанные по вершинам белой лентой облаков, снег на склонах сияет, а внизу — рыже-зеленые шапки леса. Изысканная сдержанность цветов. Заметённая снегом стена Чатырдага. Белые скалы в солнечном свете — какие-то совсем уже огромные, светящиеся, нереальные. И зелень в зимнем лесу — жизнерадостные, летние лианы, карабкающиеся по стволам. И трава, и мох на обочинах. И наконец — вот она, полоса облаков, на Ангарском перевале. И хором ахает автобус. Сосны вдоль дороги белоснежные, мохнатые, сплошь в роскошном густом инее. И всё вокруг в инее. А за инеем — плотные стены тумана. Облакам не видно конца. Солнца больше нет. И только внизу блестит, словно расплавленное золото, море. Зимнее море, похожее сверху на бескрайнее поле ледяных торосов. До самой Ялты — снег, облака, пугающая красота далеких волн, похожих на льдины. А у Ялты — снова синее небо, и белые горы: уже не зря приехали!

В Ялте — другой мир. Зелёная трава, и зелёные листья, и пальмы, и кедры… Только платаны облетели — остались гирлянды колючих шариков-плодов. Акации трещат на ветру рыжими стручками. Магнолии в листьях, олеандры зелёные… правда — не цветут. Фонтаны, зелёные газоны, сосны. Солнечное, отчаянно-зелёное море. И — волны, умопомрачительной высоты, взмывающие над парапетом и окатывающие отчаянных фотографов. И накрывающие «с головой» фонари. Сияют на солнце маяк и белые здания на склонах гор. Выходим на пляж, собираем гальку — мокрую и пахнущую морем. А рядом по пляжу бродят мужики удивительно одинакового вида — и тоже что-то собирают. Интересно — что? Явно не камешки…

Любуемся волнами и мокрыми фотографами. Штормом к берегу прибило косяк рыбы — и чайки, тут же образовавшиеся откуда-то в ошеломляющем количестве, устраивают по этому поводу шумную истерику. Некоторое время наблюдаем всё это орущее и ныряющее безобразие.

А над набережной поднимаются заснеженные вершины гор, от которых нам виден только краешек, и так хочется увидеть больше… И тогда мы вспоминаем про канатку на Дарсан. Может быть, оттуда, с холма, откроется заветный вид? И вот мы впрыгиваем в скрипучую кабинку, и возносимся над городом, и Ялта плывёт над нами в рыжих закатных лучах, и зеленеет море, а по склонам гор бегут облака… Сквозь сосны видны снежные вершины, и корона Ай-Петри в закате — «ну чистый Мордор!». Наконец, солнце скатывается за горы, и мы возвращаемся на набережную.

Снова волны. И гуляющий люд. Праздничная ёлка перед фонтаном — из фонтана бьёт пенная струя, и мигает гирляндами ёлка, и мигает за ней Ялтинский маяк… Но ещё не сумерки, ещё не горят на набережной фонари, и мы идём в город, и теряемся в незнакомых улочках. Над улочками синеют горы, светятся в витринах новогодние ёлки. На Ялту стремительно опускается вечер. И на набережную приходит Новый год. В кедрах зажигаются звёздочки и снежинки, по кронам деревьев — синие огоньки. На стволе и ветках огромной сосны — словно ночёвка ультрамариновых светлячков. Мистическое зрелище…

Солнышка застать не успеваем. Проспали. Посветило до пол-десятого — и хватит, хорошего понемножку. Ну и ладно! Зато волны по-прежнему украшают набережную. И море сегодня свинцово-серебристое, а сквозь тучи просвечивает солнечный диск — похожий на луну.

Сегодня мы идём в Ливадию. Там нам обещаны дворец и Солнечная тропа, по которой некогда гуляли Романовы. Мы забыли дома карту, и теперь предвкушаем перспективу слегка заблудиться. Но пока заблуждаться рано. Пока дорога без вариантов идёт вдоль моря, и мы попадаем в Приморский парк. Он нереально-зелёный, тёплый, совсем летний. С пальмами, лесенками, колоннадами, с видами на белоснежные вершины, с проглянувшим ласковым солнышком. И только в пруду с фонтанчиком поблёскивает корочка льда — как ненавязчивое напоминание о том, что мы по-прежнему в январе…

В Ливадии красота. Тут и аллеи, и дворец, и стриженые шариками кусты. И сувениры, и праздничная суета. И даже цветущие розы! И целый питомник разномастных кошек. А уж какие виды на Ялту и горные вершины в облаках!..

У начала Солнечной тропы выпиваем по глотку коньяка из фляжки. Надпись на каменной плите обещает нам 6700 м удовольствия. Тропа и вправду симпатичная. Даже в это время года. Даже несмотря на назойливые стройки вверху-внизу. Природу так и норовят загадить окончательно. Но пока ещё остался кусочек красоты. И скалки, и корни-коряги, и лианы. И сосенки, и можжевельники. И каменистые журчалки-водопадики — с бахромой сосулек по краям. Со смотровых площадок сносит ветром — но зато какие виды!

На пол-пути нас ждёт небольшое чудо. Слева от тропы — столбик с надписью. «Археологический памятник. Охраняется…» Интересно! Разумеется, сворачиваем. Видим замшелую поляну и стену из исполинских валунов. Такие заманчивые карабки… Вверх — страшновато, но ведь там же — что-то! И кусочек этого чего-то уже виден, зелёной травкой светится. Эх, была ни была. Влезаем! Чудо чудное! Земля Санникова, натурально! Природная аномалия! Чародейское место! Поляна зелёная-презелёная, вся в соснах и громадных каменюках. И — тепло. И пар валит из-под камней. Даже сперва решили, что кто-то у костра греется. Ан нет. Костровище в наличии, но затушенное. А пар — из расщелины, и камень над расщелиной тёплый. Здесь натуральный лабиринт из булыжников. Бродим в нём, как в лесу, боясь потерять друг друга. Тут шаг в сторону — и ты вне пределов видимости.

Со склона открывается чудесный вид на храм. Позже по карте определим, что оказывается мы были на вершине скалы Крестовая. А пока проходим сосновый лесок с рыжим ковром опавшей хвои — и сворачиваем разведать боковую дорожку, открывающую вид на выступающий за Ялтой Аю-Даг. Нюхаем зелёные лапы на аллейке из чего-то разношёрстно-хвойного. Очень милая дорожка. И заснеженная стена гор — на закуску. Мы выходим аккурат к остановке на трассе. И — аккурат к марштрутке, с точностью до минуты. Повезло. Мы едем в Ялту, и удивляемся, замечая на обочине признаки снега. В Ялте идём к набережной и любуемся неутихающим буйством волн. А вечером пошёл снег…

Наша квартира — комнатка-коробок, кухня без окна и маленький балкончик, с витыми перильцами и симпатичным видом на улочку и горы. Сегодня с балкончика — вид на снег. Он везде. На дороге, на крышах, на пальмах. На самом балконе — сугробом. И он всё ещё идёт. И пахнет зимой, а солнцем не пахнет. Ну, что ж поделаешь? Зима так зима! Едем в Массандру!

Автобус выкидывает нас на обочине шоссе. Снег уже не идёт — валит. И гор не видно, всё в свинцовой дымке. И дымка эта ползает живыми ватными клоками. Уже натуральная зима. Мы — два сугроба. И топаем в горку по дороге. На обочинах — буйная жизнь среди сосен. Крупные чёрные птицы («типа скворец») и немереное количество зябликов. Активных и пушистых. При ближайшем рассмотрении обнаруживается ещё и белка. Крымская, с ушами-кисточками. В окружении зябликов. Хомячит. Высоко и далеко, поэтому ограничиваемся видеосъёмкой крупным планом её жующей .

Дорога в горку и не думает кончаться. Снег валит валом, надежды на горные пейзажи тают на глазах. Но дворец, засыпанный снегом, компенсирует всё. Экзотика по-крымски. Дымчато-зелёная экзотика. Готичная-преготичная. С башенками, арочками, горгульями. И белым котом, гуляющим по парапету башенки… Широченная лужайка с бывшими клумбами укрыта снегом, от лужайки ведёт лесенка с белой балюстрадой. Белое на белом… И две гигантские секвойи у лесенки, исполинские, хвойно-зелёные, с могучими рыжими стволами в три обхвата. И ещё что-то зелёнолапое, с толстыми забавными иголками. Под сенью лап — лавочка и ковёр из пушистой заснеженной травки. И чёрные желтоклювые птицы, шуршащие в кустах. И фонтан с замёрзшим озерцом. И розы под снегом — разномастные цветки, каждый под персональным сугробиком. И чем-то неуловимо знакомый фотограф — маньяк, мечущийся с камерой наперевес по заснеженному парку…

Печально тыкаемся в забор, ограждающий парк. «Запрещено… Охраняется». Жаль! За забором — скалки, оплетенные плющом. И ближние горы, выступающие призраками из стены тумана. Ну и ладно! Бредём через белую целину назад, к шоссе. На повороте дыра в заборе, за дырой — тропка-сокращёнка. Над тропкой в ветвях примостилась кистеухая белка. У нас звонит телефон — белка вспрыгивает по стволу, ускакивает в кроны, роняя снег. СМС. Нет, нас не засыпало. Вернее — засыпало, конечно, но не совсем. И вообще — зря, что ли, нам белка дорогу показывала? Новая тропа всегда интересней! В снежных джунглях кипит жизнь. Шуршит, щебечет, скачет. Красивая тропка! И выводит аккурат к зданиям Верхней Массандры. Выясняем у первого встреченного дорогу к Массандровскому заводу вин. Вот и дальнейшая программа проясняется!

Дегустация девяти сортов элитного вина — это целый ритуал. Расписанный праздничный зал, бокалы в деревянных подставочках — по десяти на каждую персону. В девяти бокалах мерцает оттенками янтаря вино. В десятом — вода. Всё по правилам, по порядочку, бокал — за ножку. С нюханьем и смакованием вкуса. Бокалы отражаются друг в друге — и в довольных глазах экскурсантов. Всё красиво и степенно. И вкусно — как полагается. Надегустировавшаяся группа неспешно выползает из зала. Ну вот, теперь можно и на экскурсию!

Подвалы Массандры — бочки, бутылки со слоями многолетней пыли. «Покрытие» — для знатоков своего рода знак качества и выдержки… Стойкий запах вина. Целые подземные галереи. Целый мир со своими тонкостями, технологиями, историей. Здесь всё пропитано историей, её вдыхаешь вместе с винным запахом галерей и снежной сыростью дворика в окружении гор. Под снегом и землёй — бесконечные мерцающие зелёным стеклом стеллажи. И ведущие в подвалы лестницы с узорными перилами. Здесь янтарная жидкость в зелёных пыльных бутылках — не банальный алкоголь, нечто большее, обретающее самостоятельную ценность, значение и смысл. Нечто, заставляющее абсолютно по-особому держать бокал за тонкую ножку — чтобы не передалось вину тепло руки, чтоб не упустить каких-то тонких ноток, заключенных в нём. Ноток солнца, запаха разогретой земли и ветра с моря. Многовековой истории и утончённости. Почти искусства. А может быть — и в самом деле искусства, в самом полном смысле этого слова. Нужно только научиться это искусство воспринимать — с достойным его вниманием и уважением.

Из мира галерей выныриваем впечатлённые и довольные. Из подземелий — на свет божий. На свете божьем — снег пуще прежнего. Белоснежная туманная красотища. А вот возьмём и махнём в Ялту пешком! Сокращёночками…
День прожит не зря, и мы уносим его кусочки на флешках своих камер. Вопреки погоде — а может, и благодаря ей. Но всё равно мечтаем, чтобы завтрашний день подарил бы нам солнышко и голубое небо.

И мир улыбнулся нам! Таким ярким солнышком, белым снегом и голубым небом, что прямо слёзы из глаз! Восхищённо любуемся праздничной Ялтой, сияющей, словно морозная картинка — но это был ещё не сам праздник. Праздник ждёт нас наверху - мы идём к водопаду Учан-су, и горы — белые, неописуемо-громадные, и сосны — под снежными шапками, и небо — пронзительно-синее. Снег искрится, но ветра нет — и потому не холодно. День уже удался на все сто.

Водопад — ледяной поток, застывший причудливыми гирляндами в полёте. Уцелевшие струйки воды бегут меж сосулечных сталактитов. Где-то в запредельной высоте над жёлтыми скалами нависают белоснежные сияющие сосенки. В рамочке ультрамаринового неба. От постоянной запрокинутости вверх начинает болеть спина. Но отклеиться от этого вида невозможно… Справа, глубоко внизу — зелёное море и белые здания Ялты. И сосны в снегу — исполинские над головой, и складывающиеся в модерновый дымчатый узор — по далёким склонам. Не верится, что всё это видишь не на картинке — вживую…

Покидаем водопад и бежим к Боткинской тропе. Говорят, если немного подняться по тропе через лес — можно выйти к смотровой площадке с потрясающим видом на Ялту. Ну, посмотрим! Тропа уже сама по себе — нечто. Какие краски! Какие сосны, какие полянки! Какое солнце! Какое небо! Не говоря уже о горах. Горы описывать нет смысла, это видеть надо… У смотровой нас нагоняют знакомые по водопаду девушка-фотографиня и её спутник. Они, похоже, тот же путеводитель читали. С описанием смотровой лавочки и красных ограждений. Ни того, ни другого не обнаруживается. Зато Ялта — вот она. И море, и масштаб, и простор. И выгнутые спины гор, заросшие заиндевелым лесом… Налюбовавшись, катимся вниз. Солнышко припекает — уже по-настоящему, снег тает и сыплется с ветвей, из-под белых сугробов жизнерадостно высвобождаются по-прежнему зелёные лианы. По камешкам из-под сугробов течёт. Хоть раздевайся да загорай!

Вываливаемся на шоссе. Дальше наш путь — вверх. Искать горное озеро Караголь. Шоссе петляет так, что наверху по и дело виден его параллельно идущий участок. Немного напряжно — но зато до чего красиво! Солнце пронзает лес насквозь, топит снег, и на ветвях висят уже не сугробы — мокрые льдинки. Переливаются, искрятся огоньками. А на кустах — тонкое кружево полустаявшего инея. Из крошечных иголочек-кристалликов. И в каждом кристалле — по искорке. Что ни поворот — то чудо. Правда, на пути к озеру — запертые ворота посреди чиста снега. И жарящие на обочине шашлык автотуристы жалуются, что до озера не дошли. Потому что на берегу построен особняк, и периметр патрулируют собаки. Много собак. Не привязанные. Озадаченно чешем репу. Собаки — это нехорошо. Но что делать-то? Не зря ж столько километров вверх перли? Ладно, была ни была! На цыпочках обходим ворота. Две тропиночки. На одной — ближе к особняку — свежие человечьи следы. И повсюду — собачьи. Море собачьих следов. Очень крупных, между прочим… Из осторожности идём дальней от особняка тропой. Прямо по собачьим следам. Даже туристическая метка на дереве имеется. Тропа ведёт вниз, всё круче и круче. Озера нет и нет. Ну вот выйдет на нас тут, в лесу, пара волкодавов — и куда деваться? Жалуйся потом, что собаки не привязаны… Говорим шёпотом, лес всё гуще. Да, похоже, промахнулись мы мимо озера. Только речушка журчит — так, ручеёк. Ну, не лезть же обратно в горку! Тем более — горка-то ой-ёй-ёй! Внизу показываются крыши. Cмешно будет опять к водопаду выйти! И точно. Вот он — указатель на водопад! Даже ниже на километр. Вот срезали так срезали! У дороги — очень удобная лавочка. С навесиком-теремком. Даже снег с сиденья какие-то добрые люди счистили. Расстилаем тёплую подстёжку, присаживаемся перекусить и выпить горячего чая. А шашлычники-то наверху уже, поди, думают, что нас собаки съели… Вершины гор напротив золотятся от солнца. Дорогу перебегает что-то ушастое, тонконогое. Собака? Не похоже... Ещё одна, и ещё… Оленята! Целых шесть штук! Друг за дружкой, прямо перед носом проезжающей машины! А мы-то считали, что в лесу видели заячьи следы!

Дорога назад — быстрая и лёгкая. Вниз по шоссе. Клонится к закату солнце. Скалы рыжие, и сосны рыжие, и всё, что было поутру плоским, сделалось рельефным и потрясающе объемным. Ветки кустов горят оранжевым, гостеприимно светится внизу Ялта.

В Ялту возвращаемся пешком. От городского транспорта решаем отказаться — кто знает, представится ли ещё возможность побродить по городу… А город-то очень красивый. И дорога теперь всё время под горку. Правда, Ялта после снегопада и солнышка основательно обледенела, и идти приходится осторожно — но зато закат роскошен, улицы обрываются в синее-синее море под розовым небом, и отчаянно-розовым светом горят вершины гор. И мы снимаем сумеречные улочки, и окошки, и балконы, и террасы крыш — уютных и неуловимо, но щемяще знакомых. И наблюдаем, как погружается в темноту вечерняя Ялта. День удался на все сто. Если завтра будет такая же погода — надо ехать на Ай-Петри…

Наш балкончик расположен так, что солнце не светит на него никогда. Мы видим с него улицу внизу, улицу, ведущую вверх — и вершины гор сквозь деревья. И на этих вершинах горит сегодня яркий солнечный свет — розово-оранжевый. Ура! Ещё один солнечный день!

Маршрутка провозит нас знакомыми местами, вдоль Солнечной тропы. К нижней станции канатной дороги. Желающих взглянуть на снежные вершины набирается целый вагончик. Канатка возносит нас на верхнюю станцию Ай-Петри — сперва полого, по просеке над ковром из сосновой поросли, потом круто вверх, вдоль неприступных, почти отвесных каменных стен. Это ещё не самая вершина — но и здесь уже при взгляде вниз захватывает дух. От высоты и от нереальной красотищи.

Внизу — скалы в снежных шапках, сосны над обрывами, долины, расписанные белой геометрией виноградников, ярко-синее море с золотыми росплесками солнца. Туманный силуэт Аю-Дага, выползающий в море из-за Никитской яйлы. И над всем этим — полосы облаков. Свинцово-синие у горизонта, и белоснежные, воздушные — над Аю-Дагом и над морем. От масштаба и яркости картины захватывает дух. И немного жутко от близости головокружительного края площадки. Где-то там, внизу, под обрывом, на лепящихся к отвесной стене заснеженных скалах — цепочки мелких следов… На фоне золотящихся неба и моря темнеют каменные зубцы — корона Ай-Петри. На самом высоком зубце — тригопункт, у которого движутся крохотные фигурки людей. Туда ведёт тропа. Начинаем подъём к вершине, напутствуемые случайным предостережением: с тропы не сходить, края скал под снегом обманчивы… Тут не один любопытный турист нырнул вниз. Благодарим, опасливо сдвигаясь к центру тропы.

А тропа — просто чудо. Что ни шаг — то новые виды. Огромные валуны на снежных барханах, причудливые сосны, тени от облаков на нежно-голубой глади моря… Облака — словно клочки невесомого пуха, плывущие в пространстве, утратившем верх и низ. Корона Ай-Петри открывается во всей красе. Сквозь зубцы пробиваются золотисто-розовые солнечные лучи. В ущельях лежат ультрамариновые тени. Плато уже внизу — просторное белое поле с треугольником станции, разлинованное следами снегоходов. Облака как-то незамет-но сгущаются. Наползают, накрывают долину. И мы вдруг видим под ногами горный амфитеатр, заполненный белой клубящейся ватой. Словно огромный дымящийся котёл. На верхушках облаков сияет солнце. И мы радуемся, что стоим сейчас тут, на солнечной вершине, а не под этим плотным покрывалом в Ялте… Там, наверное, теперь пасмурно и серо. А здесь мир сияет красками, трепещут разноцветные флажки на перилах у тригопункта, и вспыхивают солнечные блики в льдинках на самой-пресамой вершине. И если глядеть только на эти льдинки на фоне неба — они кажутся огромными торосами в бескрайних снежных пространствах… И облачное покрывало, обнимающее желтые стены Ай-Петри, уже не белое, а нежно-лиловое, и от этого панорама внизу делается ещё красивее…

Налюбовавшись, потихоньку спускаемся назад, к ущелью и дальше — к сосне-вертолёту. Отсюда открывается вид на весь Ялтинский амфитеатр. И здесь же начинается тропа вниз, но нам и в голову не приходит спускаться. Красоты хватает и наверху. Её тут так много, что она не помещается в фотоаппарат… Это надо видеть всё сразу, крутя головой вправо-влево, чувствовать всё это вокруг себя — и над головой, и под ногами… И чтобы уйти отсюда, приходится сделать над собой усилие. Потому что такое не передашь ни кадрами, ни словами, и остаётся только запоминать и впитывать…

Однако мы хотим ещё успеть в Алупку. И вот вагончик уже везёт нас вниз — вдоль отвесных исполинских скал, вдоль облаков, так и не сумевших доползти до вершины — открывая всё новые ракурсы зимней солнечной красоты. Потом мы любуемся Ай-Петри уже снизу — и здесь уже не зима, а радостная весна с прогретой землёй, с рыжими проталинами и пробивающейся травкой. А по другую сторону дороги — и вовсе буйная зелень кустов. От нависающих над дорогой откосов поднимаются волны тепла, и всё это чем-то неуловимо напоминает весну нашей полосы…

Дорожка ныряет в парковую тень. Здесь на асфальте сохранилась скользкая наледь. Осторожно вдвигаемся в Воронцовский парк. Парк полон снега, а по вершинам экзотических хвойных скользит солнце. И далёкие солнечные горы над рыжими ветками с круглыми шапками гигантских иголок — словно иллюстрация к «Затерянному миру». Вот-вот птеродактиль пролетит… Но птеродактиля нет…

Идём к дворцу — мимо засыпанных снегом валунов, мимо прудика, в котором плавают два белых лебедя и прячется под ступеньками моста одинокий шустрый утёнок. Как всегда, немного плутаем в окрестностях каменного хаоса. Выбираемся к бодро журчащим водопадам. Вот наконец и дворец. Под неизменно величественной стеной Ай-Петри.

На террасах — укрытые пакетами вазоны и спрятанные в ящики львы. Зато здесь ещё есть закатное солнце и вид на море с кипарисами… У одного из львов боковая стенка ящика — стеклянная, и его оживленно снимает какой-то восточный интурист. У входа на террасы — бывший розарий, превратившийся в царство ледяных сталактитов. Зелёные ветви замурованы в лёд. Жаль — не снять это чудо природы достойным образом… Темно, солнышку сюда уже не проникнуть… Возвращаемся под сень хвойных исполинов, к остановке на Ялту. Пора к дому. Которому предстоит ещё в течение полутора суток оставаться нашим.

Погода решила, что хватит с нас везения. Немного посветила на горы полосами солнца, показала нам кусочек синего неба — и окончательно запасмурнела. Глядя в окно маршрутки всё ещё надеялись на чудо. На те проблески света, что намечались у горизонта — впереди, за Никитой, куда мы ехали. Но у ворот ботанического сада стало окончательно ясно, что надеяться на солнышко нечего…

В саду — тишина и снег. В зарослях бамбука пересвистываются знакомые чёрные птицы. Мы взбираемся вверх по пустынным аллеям и лестницам. Посетителей в саду почти нет. По сосне над нами скачет белка, в кустах и кронах деревьев возятся птицы. Вдоль аллеи, не взирая на снег, цветёт что-то жёлтое, вокруг заснеженные полянки, рыжие бескорые стволы земляничных деревьев, разбрасывающих похожие на мини-мандарины плоды. Выходим к смотровой площадке с красно-жёлтой деревянной беседкой и серым нахохленным котом. Кот приседает, по-манульи щерясь, растопыривает густые белые усы и хрипло скрипит. Морда у него обиженная, и складывается впечатление, что в ответ на «кис-кис» нас попросту послали… Кот убегает в беседку, оборачивается на ходу, и снова со скрипом разевает розовую пасть, подтверждая моё предположение.

В беседке сухие деревянные лавочки, и мы устраиваем небольшой привал. Кот ходит кругами на полусогнутых, поджимает озябшие лапы и обиженно скрипит. На лавку влезть параноидально отказывается — даже невзирая на кусочки колбасы на ней. Сбрасывает колбасу лапой на каменный пол и там заглатывает, по-прежнему ругаясь и замерзая… На дуб у беседки прилетает беспокойная сойка — с ярким оперением и смешным хохолком — и некоторое время дразнится, перелетая с дерева на дерево. Но в конце концов попадает-таки в объективы камер. Ура! Мы в восторге. Теперь у нас есть сойка!.. Сойка раскрывает клюв — и разражается оглушительным хриплым криком. Кот грустит на камне у беседки…

В верхней части парка повеселее. Здесь бродят люди, зеленеют секвойи и пытаются цвести под снегом розы. Розарий с подписями под каждым цветком. Вернее — под тем, что от цветков осталось… У розария вырастили английский лабиринт, и мы успеваем в нем слегка заблудиться… Эх, где же наше солнышко? Не иначе — опять где-нибудь в горах… Пора выбираться из сада на трассу… Начинает сыпать снег, уже не просто пасмурно — серо, дымчато, и облака туманом оседают к самой земле.

После домашнего ужина вдруг вспоминаем, что ночную Ялту поснимать так и не успели. И мы собираем остатки боевого духа в кулак, и выкатываемся на вечернюю, мигающую веселыми огоньками набережную. Жизнь бурлит, народ гуляет. День был серым — ночь разноцветная. По волнам бегут красно-синие блики, растворяются в пене. В мокрых плитах тротуара отражаются гуляющие и голубые огни гирлянд…

Потом мы бредём в город, по улицам знакомым и не очень, и снимаем балкончики, арочки и окошечки, и подсвеченных фонарями кариатид, и лесенки, таинственные и влекущие в полутьме, и на экранах наших камер возникают неожиданные и будоражащие душу пейзажи. Мы сбегаем из романтики ночной Ялты в пока ещё — ещё на целую ночь — нашу квартирку. Чтобы успеть вовремя заснуть и вовремя проснуться завтра утром. Потому что надо ведь будет успеть попрощаться в горами и морем. И потому что — вдруг завтра утром возьмёт да и будет солнце?

И наутро было солнце. И ярко-голубое небо, и зелёное-презелёное море, и абсолютно летние зелёные лужайки. И семь градусов абсолютно нереального, пахнущего морем тепла. Мы гуляли по набережной, подсыхающей после утихшего шторма, и любовались на прощание горами, и морем, и маяком, и залитыми солнцем фасадами домов. И двумя лебедятами, выкарабкавшимися на берег и флегматично позировавшими восторженной даме с фотомобильником.

Потом мы бродили по сырому, нагревающемуся на солнце пляжу, по песку у наших ног шуршали успокоившиеся волны, и в каждом камешке, в каждой песчинке по-летнему разноцветно и ярко играло солнце. И очень-очень не хотелось никуда уезжать. А мимо нас бесконечными чёрными клиньями, задевая крыльями воду, зачем-то летели в Ялтинскую бухту бесчисленные бакланы…

И в конце концов нам всё же пришлось уезжать, и, словно чтобы было не так обидно, ласковое Ялтинское солнышко спряталось за облака. И только над Чатырдагом блеснуло прощально сквозь плотное облачное покрывало. И опять Чатырдаг был маняще и недоступно красив. А в Симферополе было морозно и зябко. И мы спрятались в здании вокзала, и грелись, коротая время за просмотром фильмов на огромном плазменном экране — по серии от каждого фильма. И потом, на перроне, в ожидании поезда, мы дружно клацали зубами — потому что после тёплого вокзала на перроне сделалось совсем уж холодно, и на тёмном небе высыпали приличествующие полноценно-морозной ночи звёзды. Что же — наверное, пора привыкать к мыслям о зиме…

Утро настало заснеженное, январское. Словно и не было олеандров и цветущих роз. И никаких красок не было, кроме морозной белизны и не менее морозного синего. На стеклах вагона за ночь наметились ледяные узоры. А по выбеленным инеем вершинам уже вполне российских берёз солнце рассыпало целые пригоршни колючих и ярких, словно новогодние блёстки, искр. Мы въезжали в по-настоящему рождественскую погоду…

Текст: Елена Свиридова, Андрей Илюхин
Фото: Андрей Илюхин, Елена Свиридова
Ялта - Тула, январь - апрель 2008 г.